Домик, в котором родился известный писатель Иван Бунин, чудом сохранился на главной улице города. Несмотря на то, что он не совсем вписывается в окружающую застройку. Его долго хотели отбить у жильцов, но так и не получилось. А после того, как в конце 1980-х годов удалось доказать, что именно в этом доме (а не в том, где висела табличка) родился писатель, домик наконец-то вошел в списки архитектурного наследия.

Персоналии, упоминающиеся далее:
Бунин Евгений Алексеевич (1858-1932), педагог
Бунин Иван Алексеевич (1870-1953), писатель
Бунин Юлий Алексеевич (1857-1921), публицист
Гаек Митрофан Владимирович (1894-1937), юрист
Германовская Анна Евтеевна (ок. 1835- после 1872), домовладелица
Ласкаржевский Николай Иосифович (1903-1990), племянник И. А. Бунина
Ласкаржевская Мария Алексеевна (1873-1930), сестра Бунина
Петровский Владимир Сергеевич (1893-1980), инженер
Петровский Сергей Антонович (1863-1944), юрист
Перед этим домом обычно останавливаются прохожие. Ведь он – дна из самых больших достопримечательностей Воронежа. Внешне строение неказисто: низ каменный, верх бревенчатый, маленькие оконца. Никаких архитектурных ухищрений. Даже вроде бы окружающий вид портит. Недаром горисполком много лет яростно бился за то, чтобы этот дом (между прочим, единственный частный на всем проспекте) снести и поставить вместо него убогую коробку, о которой пылкие журналисты обычно пишут: «контрастной вертикалью рванулось ввысь многоэтажное здание».

Слава Богу, что не рванулось: домик защитила общественность, не дала свершиться великому греху. Старинный особняк стоит, как прежде, и радует всякого, кто небезучастен к судьбам российской словесности. Уже немало лет приезжают сюда литературные паломники со всех уголков, чтоб поклониться месту, где родился гениальный писатель, просто постоять с обнаженной головой перед этими стенами.
Рассказ пойдет о доме № 3 – младенческой колыбели Ивана Алексеевича Бунина . Нет смысла распространяться о заслугах этого человека перед отечественной культурой, как и спорить с теми, для кого Бунин все еще остается «антикоммунистом»: история свой вердикт вынесла, и он не подлежит обжалованию.

Давайте лучше поговорим о доме, история которого довольно запутана. Участок, на котором он располагается, в середине XIX века принадлежал поручику Дмитрию Ефимовичу Бенардаки. В ту пору красовался здесь деревянный одноэтажный особняк, в котором и обреталось поручиково семейство. В 1865 году он был куплен губернской секретаршей Анной Германовской , которая жила в нем сама, а позднее сдавала часть комнат квартирантам Буниным. Спустя семь лет Анна Германовская продала и дом, и весь участок (22 сажени по Б. Дворянской и 27 саженей вглубь усадьбы), получив на руки 800 рублей серебром – весьма внушительную по тогдашнему курсу сумму!
Итак, в 1872 году очередной домовладелицей стала жена отставного фельдшера Анна Сергеевна Фетисова, дама энергичная и предприимчивая. Почему бы, подумала она, не удвоить полезные во всех отношениях площади? Решение было столь же дерзкое, как и простое: в том году под деревянный корпус подвели каменный этаж, и помещения, где родился и рос будущий писатель, оказались наверху. Через пять лет Анна Сергеевна возвела пристройку – деревянную галерею с лестницей и деревянные же службы во дворе. Имеется чертеж того времени: посредине дом, а слева и справа – каменные флигели-близнецы.
Позднее усадьба перешла в руки купца второй гильдии Кузьмы Бодрых, который в мае 1892 года подарил ее дочери Марии (в замужестве Федоровой). Хозяйка сдавала в наем полностью весь дом и один из флигелей (сама перебралась в другой). Потом она уехала в Финляндию к дочери. В 1913 году подполковница Мария Кузьминична Федорова, прибыв на короткий срок в Воронеж, продала дом – вместе с жильцами – присяжному поверенному Сергею Антоновичу Петровскому. Он никого не выселил, но тогда же сделал капитальную (и весьма стабильную) пристройку со двора и на зависть соседям оборудовал водопроводную систему. В доме была галерея со стеклянным фонарем в сторону реки: Петровскому нравился вид на пойменные луга.
Будущий писатель появился на свет в доме Анны Германовской, где его родители, обедневшая, но не смирившаяся с этим дворянская чета из Орловской губернии, снимали квартиру. Они приехали в Воронеж, чтоб дать образование старшим братьям Ивана – Юлию и Евгению.

Попытки найти архивные документы (например, домовую книгу губернской секретарши) не увенчались успехом. Вероятно, они погибли. Но свидетельства старожилов были весьма убедительны. Николай Иосифович Ласкаржевский , племянник Бунина по матери, Марии Алексеевне , с ее слов уверенно указал на этот особняк. В течение многих лет Н.И. Ласкаржевский методически бомбил местные и центральные бастионы власти своими жалобами. Да и воронежские поклонники Бунина изредка фугасы подбрасывали. В результате бастионы пали. Принято решение об отселении жильцов из дома № 3 и о передаче его под мемориально-литературный музей.
А теперь о флигелях, что подпирали с боков дом. В годы войны один из них разорвавшимся вблизи снарядом был так сильно разрушен, что пришлось отказаться от мысли го восстановить. Да и другой пострадал от взрывной волны, пожаров и прочих передряг. Кирпич в нем был выщерблен, по стенам паутиной разбегались трещины, низенький потолок нависал над головой, и хозяин, добрейший Владимир Сергеевич Петровский , сын Сергея Антоновича, подпирал прогнувшиеся переборки толстыми деревянными столбами.
Петровские принадлежали к числу знаменитых интеллигентных семей в Воронеже. Когда Сергей Антонович вышагивал по улице, многочисленные знакомые почтительнейше приподнимали шляпы. Его уважали за то, что имел он независимые суждения и не отказывался защищать в суде «униженных и оскорбленных».

С молодости Сергей Антонович ходил в «неблагонадежных», участвовал в народническом кружке, вообще радел о простых людях. С годами он разуверился в идее революционного насилия и увлекся культурнической деятельностью. Позднее член кадетской партии С.А. Петровский стал депутатом III Государственной Думы и доступными ему средствами боролся с социальной несправедливостью.

Между прочим, жена его, Надежда Ивановна (в девичестве – Остапенко), принимала участие в народническом движении на Украине, где, вероятно, познакомилась со старшим и любимым братом Бунина – Юлием. Между ними возникла даже переписка – вот удивительное пересечение биографий!
Мог ли Сергей Антонович уже в советские времена предположить, что его, столь дорожившего своей честью, агенты ОГПУ будут вульгарно вербовать в «стукачи»? Отказ сотрудничать с «органами» никому не сходил с рук. Бывший думец провёл за колючей проволокой Вишерского трудлагеря на Урале несколько лет. А зять Сергея Антоновича, юрист Митрофан Владимирович Гаек , и вовсе был расстрелян – он жил с тестем под одной крышей.
Петровскому-младшему тоже довелось хлебнуть лиха. И его не обошли стороной сталинские репрессии. Но до самой смерти в 1980 году он оставался бодр душою. Может быть, спасала неистребимая коллекционерская страсть. Он с гордостью демонстрировал свои сокровища: боевую шашку эпохи первой империалистической, антикварную стильную мебель с инкрустацией, какие-то восточные сосуды с диковинной эмалью. У подслеповатого оконца стояла большая пузатая ваза благородного происхождения. А в фамильных альбомах на полувыцветших фотографиях позировали бравые мужчины и элегантные дамы. Для нашего города, так сильно пострадавшего во время гитлеровской оккупации, коллекция В.С. Петровского была действительно уникальной; недаром писатель Юрий Гончаров однажды назвал ее «миниатюрным воронежским Эрмитажем».
Все это собиратель завещал областному краеведческому музею. И свое полузаросшее в землю жилище – тоже. Долго оно поражало прохожих своим убогим видом. В 1989 году флигель отреставрировали; если быть точнее, строение в соответствии с первоначальным чертежом было поставлено заново на прежний фундамент – и оно сразу украсило мемориальный ансамбль.

По преданию, в этом флигеле еще в бунинские времена размещалась бакалейная лавочка. Потом тут находилась Государственная инспекция охраны историко-культурного наследия Воронежской области. Серьезная организация! Защищает старинные здания от произвола архитекторов, жаждущих самоутверждения на развалинах всего, что было до них. Симпатичная «директорша» Татьяна Сергеевна Старцева не дает спуску ведомствам, посягающим на общенародное достояние. И верно делает!
С одобрения охранной службы на первом этаже «домика Бунина» был произведен капитальный ремонт с заменой прогнивших потолочных перекрытий и укреплением фундамента. Исчез закрывавший вид на здание кустарник, всем стала видна скромная доска с именем классика русской изящной словесности.

Как-то раз сюда пришла большая группа людей явно иностранного происхождения. Это были члены парижского Общества друзей Ивана Бунина. Исполнилось заветное мечтание – увидеть место, где родился их кумир. Особенно восхитили экспансивных визитеров три кривые сосны и несколько старых яблонь в конце усадебного участка: не являются ли они ровесниками Бунина?
Французы не могли взять в толк, почему в Воронеже нет бунинского музея. Чудаки, они даже не подозревали, какая это могучая косная сила – российское чиновничество, озабоченное только собственным благополучием.

Примечание: по состоянию на 2012 год Государственная инспекция охраны историко-культурного наследия Воронежской области располагается по адресу проспект Революции, 43. В доме №3а – литературно-художественный журнал «Подъем».
Фото проекта реконструкции здания (с сайта Департамента культуры и архивного дела: vrn-uk.ru/):

Серия сообщений "Музеи":

В этой рубрике рассказывается о музеях Воронежа и Воронежской области.

"Музеи - это кладбища искусства". Альфонс де Ламартин

Часть 1 - Музеи Воронежа
Часть 2 - Музей-диорама: экспозиция боевой техники
...
Часть 7 - Дурова (улица и музей)
Часть 8 - Дивногорье
Часть 9 - Проспект Революции, 3 (дом И.А. Бунина)
Часть 10 - Проспект Революции, 18. Музей Крамского
Часть 11 - Музей "Костёнки".
Часть 12 - Музей-диорама (история и внутри)
Часть 13 - Наследие предков - молодым!