На цветной старинной открытке выделяется зелёный купол, украшающий крышу трехэтажного дома. Купола уже нет, но само здание сохранилось. Именно здесь жила семья знаменитого воронежского поэта Алексея Кольцова.

Персоналии, упоминающиеся далее:
Андронова Александра Васильевна (1816-1883), домовладелица
Баранов Александр Михайлович (1843-1911), архитектор
Бровкин Тимофей Данилович (ок. 1823 – после 1863), фотограф
Глинка Федор Николаевич (1786-1880), поэт
Еременко Николай Николаевич (1922-?), скульптор
Карачунский Илья Берович (1871- после 1920), владелец книжного магазина
Кольцов Василий Петрович (1778-1849), купец
Кольцова Прасковья Ивановна (1784-1861), жена купца
Нарбут Владимир Иванович (1888-1938), поэт
Пажитнов Сергей Иванович (ок. 1762-1831), купец
Станкевич Николай Владимирович (1813-1840), философ
Станкевич Александр Владимирович (1821-1912), общественный деятель
Чериковер Семен Михайлович (1862-1941), владелец магазина
Шемякина Елизавета Дмитриевна (?-1902), владелица книжного магазина
Было обещано читателям сообщить о причинах таинственного исчезновения мемориальной доски со стены дома 42/44. Оказывается, бывают ошибки и у краеведов, особенно если они торопятся. Так и случилось осенью 1959 года. Тогда, в юбилейной суете (отмечалось 150-летие со дня рождения А.В. Кольцова), мраморную плиту укрепили не там где нужно, а рядышком. А на плите, между прочим, сказано, что на этом месте стоял дом, где жил поэт. Доске, конечно, все верили – и напрасно.
Спустя четверть века нашелся дотошный историк, который доказал, что такого быть не может: гостиница «Центральная» уже пять лет приносила Д.Г. Самофалову дивиденды, а бывший кольцовский особняк по-прежнему был целехонек. Следовательно, мемориальную доску (работы скульптора Н.Н. Еременко) надо бы повесить 10-15 метрами левее. Даже такое строгое учреждение, как Воронежский горисполком, прониклось аргументами и пафосом историка и свое многолетней давности решение отменило. В октябре 1985 года доску без всякого шума переместили по соседству.

Словом, речь пойдет о доме № 46 по проспекту Революции.
В 1816 году Василий Петрович Кольцов с супругою Прасковьей Ивановной и чадами перебрался из приречной части города на Большую Дворянскую. Он приобрел у купца С.И. Пажитнова усадьбу – на ней находились каменный дом и деревянный во дворе флигель. Во избежание возможного банкротства глава семейства записал недвижимость на имя жены.
Василий Петрович был сыном своего сословия: во всем искал выгоду. Он быстро сообразил: помимо прасольского ремесла недурно бы заняться сдачей внаем помещений. Но для этого особняк нужно расширить. И работа закипела. На прежней усадьбе в конце 1830-х годов появилось нескладное двухэтажное каменное строение с мезонином. Алексея отец отселил в мезонин: с глаз долой писаку! Сам с Прасковьей Ивановной и дочерьми обосновался в нескольких комнатах наверху. Остальные сдавались в аренду, плата за которую с годами росла. Кольцов-старший крякал от удовольствия, подбивая итоги финансового года.
Хуже всего было поэту. Отношения с батенькой и сестрами портились, взаимное отчуждение росло. Спасали только письма Белинского, чтение да редкие визиты друзей из образованного круга. Сюда, на Дворянскую, заходили к Кольцову Николай Станкевич и его младший брат, тоже сочинитель, Александр. Здесь навестил прасола поэт Федор Глинка. Возможно, был и Василий Андреевич Жуковский, когда в 1837 году дважды проезжал через Воронеж, но документальных подтверждений тому нет.
Кольцов так и умер в своем холодном мезонине в полном одиночестве. С той поры литературным богомольцам, странствовавшим по отечеству в поисках мемориальных святынь, показывали последнюю обитель песенника-степняка – голубенький особняк Кольцовых на солнечной стороне Б. Дворянской. Еще при жизни Прасковьи Ивановны (Василий Петрович умер раньше) дом был продан с публичных торгов (вероятно, за долги). А приобрела его... Александра Васильевна Андронова, сестра поэта: произошло это в начале 1856 года. В «Памятной книжке» на 1861 год особняк значится как «дом Андронова». Сами супруги в нем не жили, а только пускали постояльцев. В том же 1861 году здесь обретались: зубной врач Александр Иванович Адельгейм, сапожник Яков Гольдштейн, часовых дел мастер Август Надеждин, колбасник Иоганн Галле, резчик печатей Михаил Гольдштейн (очевидно, родственник Владимира Гольдштейна, тоже резчика печатей), фотограф и дагерротипист по фамилии Бровкин (раньше жил у Капканщиковых). Тут же размещался и винный погреб Николая Щепетильникова, где вино отпускали в самых разных емкостях – бутылками, штофами и даже бочками.
Дом приносил Андроновым ежегодно чистого дохода до 3500 рублей, в то время как на его ремонт тратилась мизерная сумма. И когда в 1882 году потомственная почетная гражданка Александра Васильевна Андронова попросила городские власти снизить страховую оценку дома, ей было в этом категорически отказано. Да еще присовокуплено, что внешний вид здания оставляет желать лучшего.

Воронежский воротила Д.Г. Самофалов купил у наследников Андроновых особняк с примыкавшим к нему слева флигелем и решил дом расширить и перестроить: проект заказал архитектору А.М. Баранову. Были сохранены капитальные стены, подвалы, фундамент. Здание продлилось в глубь двора, появился третий этаж, где обосновался сам домовладелец. Перестройка завершилась в 1891 году. Фасад украсился пилястрами и рустовкой, а верх – большим железным шатром. На первом этаже находились в разное время магазины: писчебумажный Е.Д. Шемякиной , продажа учебников, билетов займа, прием подписки на все русские газеты и журналы (1893); швейных машинок от фирмы «Зингер», владелец – Григорий Адамович Нейдлингер (1896); галантерея Семена Чериковера и Ильи Карачунского, большой выбор русской и заграничной парфюмерии, белье линоль, очки, пенсне, бинокли, барометры, фотографические аппараты (1916). Незадолго до Октября 1917 года здесь размещалось кафе-кондитерская «Жан», прозванное так по имени владельца, француза по национальности. Как и его коллега Гроссман, обосновавшийся наискосок через дорогу, Жан выставлял на тротуар столики и успешно сбывал свой сладкий товар.

Квартиры в самофаловском доходном доме имели временные удобства, были просторными и ухоженными, во дворе находились подсобные службы. Послереволюционные хозяева Воронежа буржуйскую собственность тотчас национализировали и объявили Первым домом Советов. Его быстренько заселили разные губернские чиновники и организации большевистского тока.
Нижний этаж был отдан Комсожуру, то есть Коммунистическому союзу журналистов, и тут открылось кафе-клуб «Железное перо». Его посетители, попивая морковный чай, до посинения спорили о том, что есть пролетарская культура. Впрочем, один из завсегдатаев предпочитал отмалчиваться. Это был Андрей Платонов, местная восходящая звезда. Он изредка, когда его очень просили, читал свои стихи, но более запомнился докладом об электрификации и ее грандиозных перспективах.

На третьем этаже размещалась контора литературно-художественного журнала «Сирена». Вышло всего три книжки большого формата – они включали в себя пять номеров за конец 1918 – начало 1919 года. Но какой блестящий парад имен, которые здесь представлены: Ахматова, Блок, Брюсов, Есенин, Пастернак, Ремизов, Мандельштам! Редактором «Сирены» был популярный поэт Владимир Иванович Нарбут – он-то и собрал под общей обложкой эту пеструю россыпь талантов.
Такова прошлая биография особняка, осененного тенью бессмертного Кольцова.

По состоянию на 2012 год в здании располагаются: Банк Русский Стандарт, МТС, Проспект (ночной клуб), Учкара (ресторан), Deкарт (салон швейцарских часов), Respect (сеть салонов обуви).

Фото проекта реконструкции здания (с сайта Департамента культуры и архивного дела: vrn-uk.ru/):