Духовная семинария, Дворец Труда, а в наши дни - "монтажка"... В 1832 году семинария чуть не стала казарменным зданием из-за того, что император был не в самом лучшем настроении. Впрочем, обо всем по порядку.

Персоналии, упоминающиеся далее:
Вениамин (Быковский) (ок. 1822-1893), архимандрит
Епифаний (Канивецкий) (1770-1825), епископ
Данилов Александр Владимирович (1901-1977), архитектор
Дурова Елена Робертовна (1880-1967), артистка цирка
Калинин Михаил Иванович (1875-1946), государственный деятель
Каракозов Дмитрий Владимирович (1840-1866), революционер
Орлова-Чесменская Анна Алексеевна (1785-1848), владелица усадьбы
Литвинов Василий Васильевич (1873-1941), краевед
Померанцев Александр Никанорович (1849-1918), архитектор
Путинцев Алексей Михайлович (1880-1937), литературовед
Трояновский Борис Сергеевич (1883-1951), музыкант
Щедрин Аполлон Феодосиевич (1796-1847), архитектор

В этом здании располагается монтажный техникум. Людям несведущим оно кажется большой казармой – и только. Против «казармы» нет возражений: строение действительно смахивает на солдатское обиталище. Но по поводу «и только» хочется поспорить. У здания весьма богатая биография – хватило бы на иную улицу.
Некогда на фронтоне аршинными буквами было начертано: «Духовная семинария». Будущие пастыри, прежде чем занять вожделенный приход, обязаны были пройти здесь курс наук. Каждая епархия имела собственную семинарию, куда поступали сыновья священнослужителей, окончив предварительно духовное училище. Воронежская семинария была основана в первой половине XVIII века, чаще всего называется дата – 1745 год, и немало лет помещалась в разных зданиях, разбросанных по городу: то под колокольней Благовещенского собора, то на одной из чижовских гор, то во флигеле при архиерейской резиденции. В конце XVIII века под бурсу отдали двухэтажный певческий корпус (вместе с другими постройками архиерейского подворья он был спроектирован Джакомо Кваренги). Ничего этого, увы, не уцелело.

Семинария была слишком серьезным заведением, чтобы никогда не иметь собственной крыши. И вот с 1813 года на Большой Дворянской, напротив Тулиновского переулка, начинается грандиозное строительство. Земельный участок подарила боголюбивому юношеству графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская – и тем самым сняла кое-какие грехи со своей души. К сожалению, автор трехэтажного внушительного здания до сих пор остается анонимом. Даже чертежи не обнаружены, а ведь проект утверждался в Петербурге Синодом.
Строительство тянулось много лет: епархиальный карман истощился, работы приходилось останавливать. Но новичкам 1822 года повезло: они вступили под своды, только что освященные владыкой Епифанием . На втором этаже находилась домовая церковь, посвященная Иоанну Богослову. Для бурсаков она была продолжением учебных классов. В семинарском храме имелось несколько десятков икон, в том числе «древнего письма».
Первоначальное здание было значительно короче, чем теперь. Если вы отсчитаете от портика по 9 окон направо и налево, то безошибочно представите размеры тогдашней семинарии. Старый корпус и поныне заметен: он чуть-чуть выступает вперед.

10 лет расположение духовной школы всех вполне устраивало. Да на беду император Николай I в 1832 году прибыл на открытие мощей угодника Митрофана. Проезжая как-то по Б. Дворянской в дурном настроении, царь соизволил заметить, что семинария стоит на совершенно неудобном и неприличном месте. А посему приказано было употребить здание для батальона военных кантонистов – так именовались в ту пору дети солдат и нижних чинов, находившихся на казенном обеспечении. И завертелась бюрократическая карусель. Стали искать «приличное» место – то одно, то другое. Столичный архитектор Аполлон Феодосиевич Щедрин даже проект нового корпуса выполнил. Все разрешилось в лучших российских традициях: местные власти посчитали за благо семинарию не трогать. Да и император уже забыл о своем указании.
В 1866 году Дмитрий Каракозов неудачно стрелял в сына Николая – Александра II. Покушавшийся был повешен, а воронежские граждане в порыве верноподданнических чувств постановили: перед семинарией возвести часовню – в память об избавлении государя от преждевременной смерти. Часовенка появилась летом 1869 года: она была сквозная, и прохожие никак не могли ее миновать. Шатер с куполком и два железных козырька с боков оберегали от дождя внутренность часовни, где висела икона святого благоверного князя Александра Невского. Часовня была разобрана в начале 1920-х годов. Построенная в псевдорусском стиле, она никак не вязалась с обликом строго классического здания.
Питомцам семинарии и их наставникам становилось все теснее в старых стенах.
Ректор архимандрит Вениамин в 1872 году попросил губернского архитектора А. А. Кюи подготовить проект пристройки. Тот, не мудрствуя лукаво, предложил продлить здание по обе стороны, что и было сделано: капитальная перестройка семинарии началась с апреля 1873 года. При этом пришлось вырубить огромную часть сада, выходившего на Б. Дворянскую. С той поры семинарский корпус и приобрел казарменный вид. Отчасти положение спасал восьмиколонный портик на высоком рустованном цоколе – он остался прежним. Впрочем, в 1917 году известный архитектор Александр Никанорович Померанцев выдвинул идею украсить фасад еще двумя колоннадами. Синод рекомендовал проект к исполнению, но тут подоспели октябрьские события.

Участь семинарии и ее имущества была предрешена. В августе 1918 года часть здания и надворных построек была опечатана. Вскоре семинарию и церковь в ней закрыли, ценнейшую библиотеку передали в ведение губоно, храмовую утварь, мебель и прочее реквизировали, бывшим хозяевам предоставили недельный срок для того, чтобы покинуть помещение. Уже с 1 января 1919 года здание стало официально именоваться Дворцом Труда. Сюда въехала масса новых учреждений и организаций, в их числе и губисполкомовский отдел труда, куда потянулся безработный люд. По длинным коридорам вечно слонялись какие-то подозрительные личности, для борьбы с хулиганством был поставлен милицейский пост.
В 1936 году был надстроен четвертый этаж (вероятно, по инициативе и не без участия городского архитектора Александра Владимировича Данилова).
В войну здание выгорело. Восстанавливали его под наблюдением архитектора Г. В. Сихарулидзе. Верхний этаж пришлось заново переложить, со стороны улицы Помяловского был приделан торцевой портик в 4 колонны. В целом фасад сохранился без изменений. Восстановление здания завершилось в 1951 году.
На фасаде дома № 29 есть мемориальная доска в память об Иване Саввиче Никитине. Установили ее в 1974 году, когда отмечалось 150-летие со дня рождения создателя «Руси». Из достоверных источников известно, что в первоначальном варианте надписи фигурировала «семинария». Но это крамольное слово было незамедлительно вычеркнуто бестрепетным пером высокого партийного цензора.

Никитин провел в этих стенах четыре года (1839 – 1843). И хотя педагогическая схоластика и розги как метод воздействия вызывали у него естественную неприязнь, Никитин все же приобрел необходимый минимум образования, который помог ему саморазвиться в незаурядную творческую личность. Прозаическая повесть И. С. Никитина «Дневник семинариста» (1861) обычно истолковывается только как критическое изображение официальной системы воспитания и бурсацких привычек. Но это не совсем полная правда. Само существование таких героев, как Василий Белозерский и Яблочкин, в какой-то мере скрашивает общую мрачноватую картину. Были, значит, среди семинаристов сильные натуры, которых не могла сломить учебная мертвечина. Да, поэт Яблочкин в повести умирает, но поэт Никитин в жизни выстоял и сумел многого добиться.
Многие воспитанники Воронежской семинарии добились высокого положения в своей среде. Тех, кто дожил до советского времени, постигла печальная участь.

С этим зданием на проспекте Революции связаны биографии не только служителей культа. Многие семинаристы вместо рясы хотели бы видеть на себе цивильный костюм. Воронежский краевед Василий Васильевич Литвинов в своих перечнях приводил сотни бывших бурсаков, прославившихся на поприще медицины, инженерного дела, журналистики. Вспомним, в частности, университетского профессора Алексея Михайловича Путинцева. Это он основал Дом-музей И. С. Никитина, это его работы легли в фундамент современной науки, посвященной исследованию кольцовского и никитинского наследия. Алексей Михайлович предпочел духовной карьере филологический род занятий – и никогда о том не жалел.
Во Дворце Труда регулярно проходили массовые мероприятия: губернские съезды учителей, встречи с высокопоставленными чиновниками из Москвы, выставки, концерты. Осенью 1926 года два сольных выступления дал виртуоз-балалаечник Б. С. Трояновский, в руках которого трехструнка успешно конкурировала со смычковыми инструментами. В декабре 1927 года в большом зале демонстрировала кобзарское искусство харьковская художественная капелла бандуристов им. Т. Г. Шевченко. В 1928 году в клубе совторгслужащих, размещавшемся во Дворце Труда, проходили гастроли Е. Р. Дуровой со зверями. В ноябре-декабре 1933 года размещалась экспозиция «Художники ЦЧО за 16 лет». Бывали и схватки между атеистами и священниками; последним родные стены мало помогали, и они сходили со сцены под улюлюканье возбужденной толпы. Библейские заповеди новым режимом были отвергнуты или переделаны на свой лад. Чем это кончилось, отлично известно.

На фасаде здания уже много лет висит мемориальная доска, выполненная методом чеканки по медному листу. Прочесть текст на ней трудно, и прохожие не удостаивают ее своим вниманием. Да и кого способна нынче заинтересовать козлиная бородка «всероссийского», а потом и «всесоюзного старосты»! Если очень постараться, надпись разобрать можно. 3 ноября 1919 года тут выступал председатель ВЦИК Михаил Иванович Калинин, руководитель агитпоезда «Октябрьская революция». Тяжелое чувство охватывает теперь человека, когда он видит этот кусок металла, нацепленный на стену. Будучи пешкой, «дедушка Калинин» и сам несет ответственность за ужасы репрессий. Не оскверняет ли эта доска память тех, чья судьба была связана с домом под номером 29.
Но вернемся в здание. Внутри оно кажется поистине безразмерным. Наряду с отделом труда здесь размещались различные учреждения, биржи, конторы. До 1934 года находилась и областная библиотека, ранее именовавшаяся губернской публичной. В ее фондах было немало ценной и даже антикварной литературы, пополненной отчасти за счет реквизированного семинарского собрания книг. Библиотеке было тесно, ей вскоре отвели новые апартаменты – в бывшем губернаторском особняке.
Постепенно все солидные организации покидали дворец: им предоставлялись более комфортные условия. Кабинеты пустели, и было решено передать здание под учебное заведение. В эти планы вмешалась война. В 1941 году дом был срочно переоборудован под госпиталь. Рядом с армейскими врачами самоотверженно трудились и воронежские медики.
После проведения восстановительных работ сюда въехал строительный техникум, открытый в 1947 году: молодых специалистов с нетерпением ждали на бесчисленных стройках. Позади техникума искони росли деревья: этот уютный уголок превратился в Сад строителей, где гремела музыка и темпераментная певица не уставала спрашивать своего Мишку, где же его улыбка, полная задора и огня.

В 1960-е хозяева здания сдавали в аренду свой большой двухсветный актовый зал обществу «Знание», и там размещался центральный городской лекторий. Это была эпоха «хрущевской оттепели», люди внутренне раскрепощались и жаждали изысканных духовных яств. Митингов и демонстраций (кроме официальных) не полагалось, а встречи с учеными и творческими деятелями – это пожалуйста! Лекторий пользовался у воронежцев успехом, ораторам шли записки с подковыркой, частенько звучали не предусмотренные распорядителями аплодисменты. Потом «весна» сменилась сразу «осенью», публика охладела к зрелищам, лекторий постепенно заплошал и как-то незаметно прекратил свое существование.
Во дворе техникума стоит видное с проспекта двухэтажное здание, на дверях которого мелом означено: «29а».

Сейчас это – жилые помещения, а когда-то здесь находилась штаб-квартира огромной операции, которая призвана была поднять Воронеж из пепла и руин. В течение первых послевоенных лет в этом неказистом строении располагался со своим штатом главный архитектор города Н. В. Троицкий. Именно в этих комнатах возникал генеральный план возрождения и развития Воронежа. Сюда приезжал на помощь из Москвы известный зодчий Лев Владимирович Руднев со своей бригадой из союзной Академии архитектуры. В 1950-е годы в освободившемся здании размещалась областная типография.

И последнее: в техникуме готовят монтажников промышленного оборудования. Когда-то спрос на таких специалистов был велик. Теперь, в связи со спадом производства, он значительно упал. Учебное заведение испытывает экономические трудности. Дирекция не от хорошей жизни вынуждена была пойти на то, чтобы сдать вестибюль под коммерческий магазин «Олимп». Да и внутри различных посторонних арендаторов хоть пруд пруди.
Еще один "вид со двора":

По состоянию на 2012 год в здании располагаются: Воронежский техникум строительных организаций, Evona (магазин женской одежды).

Серия сообщений "ОБРАЗОВАНИЕ":
Часть 1 - Необычный педагог - Н. Ф. Бунаков
Часть 2 - Бучкури Александр Алексеевич (1870 -1942)
...
Часть 5 - Проспект Революции, 20. ВГПГК.
Часть 6 - Проспект Революции, 24. Платоновский сквер.
Часть 7 - Проспект Революции, 29. Духовная семинария.
Часть 8 - Проспект Революции, 32. Дом офицеров
Часть 9 - Проспект Революции, 41. Музыкальное училище.
...
Часть 16 - Курсы краеведов-экскурсоводов: лектор А.В. Бережной
Часть 17 - Символы Воронежского края
Часть 18 - Первый раз - в первый класс!